| Block title |
 |
|
 | |  |
|
Как работали в сталинское время .
Почти одновременно с Опанасенко приехало много работников высшего звена
фронтового управления, которые были отобраны самим Опанасенко. Все это
люди умные, что само по себе говорит в пользу Опанасенко. Чем-то он ведь
привлек. Прибыл и новый начальник оперативного управления генерал майор
Казаковцев Аркадий Кузьмич. Георгий Петрович Котов как только передал
ему оперплан, уехал к новому месту службы - в Украину. О передаче
оперплана устно и письменно доложили начальнику штаба, а затем
командующему. Опанасенко сразу же пожелал лично ознакомиться с
оперпланом. Начали с плана прикрытия Докладывал я, т.к. был ответственен
за эту часть оперплана. Казаковцев стоял рядом. По мере доклада
Опанасенко бросал отдельные реплики, высказывал суждения. Когда я начал
докладывать о расположении фронтовых резервов, Опанасенко сказал:
«Правильно! Отсюда удобнее всего маневрировать. Создастся угроза здесь,
мы сюда свои резервы, - и он повел рукой на юг. - А создастся здесь,
сманеврируем сюда», - двинул он руку на Запад. Казаковцев, который
молчал, когда рука Опанасенко двигалась на юг, теперь спокойно, как о
чем-то незначительном, бросил: «Сманеврируем, если японцы позволят».
-
Как это? - насторожился Опанасенко.
- А так. На этой железной
дороге 52 малых туннеля и 2 больших моста. Стоит хоть один из них
взорвать, и никуда мы ничего не повезем.
- Перейдем на
автотранспорт. По грунту сманеврируем.
- Не выйдет. Нет
грунтовки, параллельной железной дороге. У Опанасенко над воротником
появилась красная полоска, которая быстро поползла вверх. С красным
лицом, с налитыми кровью глазами он рявкнул: «Как же так! Кричали:
Дальний Восток - крепость! Дальний Восток - на замке! А оказывается,
сидим здесь, как в мышеловке!» Он побежал к телефону, поднял трубку:
-
«Молева ко мне немедленно!»
Через несколько минут вбежал
встревоженный начальник инженеров фронта генерал-лейтенант инженерных
войск Молев.
- Молев! Тебе известно, что от Хабаровска до
Куйбышевки нет шоссейной дороги?
- Известно.
- Так что же
ты молчишь? Или думаешь, что японцы тебе построят! Короче говоря, месяц
на подготовку, четыре месяца на строительство. А ты, - Опанасенко
повернулся ко мне, - 1 сентября садишься в газик и едешь в
Куйбышевку-Восточную. Оттуда мне позвони. Не доедешь, то, Молев, я не
завидую твоей судьбе. А список тех, кто виновен, что дорога не построена
имей в кармане. Это твою судьбу не облегчит, но не так скучно будет
там, куда я тебя загоню. Но если ты по серьезному меня поймешь, то вот
тебе мой совет. Определи всех, кто может участвовать в строительстве -
воинские части и местное население - всем им нарежь участки и установи
сроки. Что нужно для стройки, составь заявку. Все дам. И веди строгий
контроль. У меня на столе каждый день должна быть сводка выполнения
плана. И отдельно - список не выполнивших план.
1 сентября 1941 года я
приехал на газике из Хабаровска в Куйбышевку-Восточную и позвонил
Опанасенко. На спидометре у меня добавилось 946 километров. Я видел, что
сделано, и в начале и в конце этой дороги поставил бы бюсты Опанасенко.
Любой более образованный человек остановился
бы перед трудностью
задачи. Опанасенко же видел только необходимость и искал пути
достижения цели, борясь с трудностями и не останавливаясь перед ними. В
связи с этой дорогой легенда о его самодурстве пополнилась новыми
фактами. За время стройки двух секретарей райкомов он сдал в солдаты,
что впоследствии было использовано против него, как доказательство его
диктаторских замашек. Когда он принял командование, дорожная сеть,
особенно в Приморье, была
уже относительно развита. Но части
дислоцировались не на дорогах. А подъездные пути шоссированы не были.
Поэтому в распутицу во многие части можно было пробраться только на
лошадях. Опанасенко загонял легковую в самую грязь подъездных путей,
бросал ее там, а на другой уезжал, заявив во всеуслышание: «К таким
разгильдяям я не ездок». Затем вызывал командира части к себе. Слухи о
жестоких взысканиях, о снятии с должностей и понижениях в званиях быстро
распространились по частям. Везде бросили все и занялись строительством
подъездных путей. За какой-нибудь месяц во все городки вели прекрасные
шоссе, а сами городки - улицы, технические парки, хозяйственные дворы
были загравированы, а кое-где и заасфальтированы. Не самодурство было
все это. До сего времени невозможно было в распутицу выйти из городков
по тревоге. Теперь же - в любое время года и суток выходи и в бой.
Вообще же дороги были слабостью Опанасенко. Сознаюсь, я - генштабист -
теоретически понимал значение дорог, но так их чувствовать, так
заботиться о них, как Опанасенко, не мог. Только Опанасенко привил нам
всем, дальневосточникам, подлинное уважение к дорогам. Время его
командования Дальневосточным фронтом, с основанием можно назвать эпохой
дорожного строительства и отличного содержания построенных дорог. Не
таким был и грозным, как казалось, этот командующий. Его страшные
приказы о снятиях, понижении в должности и звании были известны всем. Но
мало кто знал, что ни один из наказанных не был забыт. Проходило
некоторое время. Опанасенко вызывал наказанного, давал достойное
назначение и устанавливал испытательный срок: «Сам буду смотреть,
справишься, все забудем, и в личное дело приказ не попадет. Не
справишься, пеняй на себя!» И я не знаю случая, чтобы человек не
исправлялся».
«Начало войны по-особому высветлило облик
Опанасенко. Не могу сейчас утверждать в какой день от начала войны,
но несомненно в самом начале ее, пришло распоряжение отгрузить
немедленно на Запад весь мобзапас вооружения и боеприпасов. Смородинов,
который долгое время был руководящим мобработником генштаба,
возмутился: "Какой же дурак отбирает оружие у одного фронта для
другого. Мы же не тыловой округ, мы в любую минуту можем вступить в
бой.
Надо идти к Опанасенко. Только его одного "там" могут
послушать". Как только Опанасенко понял, в чем дело, он не стал
слушать дальнейших объяснений. Голова его быстро налилась кровью, и он
рыкнул:
- Да вы что! Там разгром. Вы поймите, разгром! А мы
будем что-то свое частное доказывать? Немедленно начать отгрузку!
Вы, - обратился он к начальнику тыла, - головой отвечаете за
быстроту отгрузки. Мобилизовать весь железнодорожный подвижной состав и
с курьерской скоростью выбрасывать за пределы фронта. Грузить день и
ночь. Доносить о погрузке и отправке каждого
эшелона в центр и
мне лично".
Как пишут военные историки с июня 1941 по июль
1942 гг. Дальний Восток отправил в Действующую армию 22 дивизии и
несколько десятков тысяч маршевого пополнения. Взамен отправленных на
Запад частей, командующий Дальневосточным фронтом генерал Опанасенко
под личную ответственность укомплектовал Дальневосточный фронт
заключенными ГУЛАГа из Магадана и других мест. При этом сохранил
нумерацию и дислокацию частей.
Берлин, требуя от Токио начать
военные действий на Дальнем Востоке, информировал Японию о переброшенных
на Запад дивизиях. Но японская разведка не обнаружила переброску войск,
так как не одна дальневосточная воинская часть не покинула своих мест
дислокации.
|
| Категория: Мои статьи | Добавил: kombinat (07.07.2013)
|
| Просмотров: 197
| Рейтинг: 0.0/0 |
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ] | |
 | |  |
|
| время по Москве |
 |
| Наш опрос |
Оцените мой сайт
Всего ответов: 7
|
| Статистика |
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0 |
|
